О театре

- Люди... Почему они такие плохие?

- Плохих людей не бывает. Бывают

больные и глупые.

(Диалог из спектакля) 

Ее глаза!.. Светло-зеленые, брызжущие миллионами искр, которые в тот момент казались дороже всех бриллиантов мира; чистые, как горный ручей; широко раскрытые навстречу восходящему солнцу. Что таилось в них? Радость, оттененная неизъяснимой печалью, восторг от предвкушения чего-то нового, пока призрачного и скрытого утренней дымкой. Но самое главное, что поражало в этих глазах – вера. Безмерная вера в счастье, которое придет однажды и уже никогда не покинет землю. Счастье, которое сделает прекрасной не только ее собственную жизнь, но жизнь всех людей, знакомых и незнакомых. Наверное, об этом мечтала юная Ассоль, встречая рассвет на берегу нежно рокочущего моря.

Достаточно увидеть первые сцены спектакля «Алые паруса», чтобы понять: перед вами – новая постановка нижегородского детского театра «Вера». Постоянные зрители театра знают: каждая премьера обещает стать чем-то абсолютно новым и уж точно единственным в театральном мире. Постановка пьесы В. Ткачука по одноименной истории А. Грина еще раз подтвердила это.

Можно сказать, что режиссеры Д. Королев (Москва) и В. Червяков открыли «второе дно» в романтической истории о любви, преданности и победе добра над злом. Хотя, добро, несомненно, победило, и счастье не заставило себя долго ждать, впрочем... Если понаблюдать за жителями маленького приморского городка Каперна, становится ясно, что в их жизни не происходит ничего хорошего и вряд ли происходило когда-нибудь. Правда, сами герои этого не замечают. В закромах полно рыбы и пива, всегда есть с кем покутить – значит, жизнь удалась. Так-то оно так, но как быть с душой? Чуть позже в спектакле прозвучит фраза: «Без души человек не живет, а существует». Поймут ли это жители городка?.. Неспроста первая сцена – не прекрасный морской пейзаж, не бедный дом Ассоль и Лонгрена, а грязный кабак. Художники П. Шмелев (Москва) и А. Михайлов создают атмосферу угнетающей обыденности. Засаленные деревянные столы, едкий запах табака, брань и грубый хохот. Люди ведут себя развязно и галдят. Складывается ощущение, будто герои не общаются, а стараются перекричать друг друга. Подобные хамоватые, «базарные» интонации голоса – одно из наиболее ярких выразительных средств, найденных режиссерами для характеристики жителей.

Постановщики используют интересный прием – детализацию толпы. На первый взгляд, посетители кабака похожи и ведут себя подобно стаду. Однако буквально через пару мгновений начинают выделяться яркие персонажи: вот хозяин Меннерс (А. Степанушкин), довольный жизнью толстячок, деловито постукивает счетами, ехидно поглядывая на гостей. Поодаль его жена (Т. Кириллова) убирает грязную посуду, не упуская момента лишний раз побранить мужа. За столом в середине зала развлекаются моряки, потягивая пиво из больших кружек и обнимая местных рыбачек. В углу тоже кто-то выпивает, закусывая сушеной рыбой и с любопытством прислушиваясь к болтовне шумной компании. В результате возникает неповторимый эффект: большая сцена в кабаке делится на мини-сценки, развивающиеся параллельно. Зрителю кажется, что каждый занят своим делом, но при этом толпа не выглядит разрозненной. Более того, герои будто связаны невидимой нитью: смешки, сплетни и незатейливые разговорчики по цепной реакции переходят «от очага к очагу».

Итак, гомон, буйное веселье и зажигательные танцы (балетмейстер С. Фурсенко). Именно на этом фоне впервые появляется главная героиня истории – Ассоль (А. Трушкина). Какой представляется она зрителю до просмотра спектакля? Наверное, прелестной девочкой, загадочной, мечтательной, похожей на чудного ангела. Как бы не так… Кто эта нищенка, съежившаяся от пронизывающего ветра, неуверенно топчущаяся на пороге кабака и боязливо отворачивающаяся от посетителей? Фигурка закутана в старое тряпье, тело вот-вот сожмется в комок, губы трясутся от холода, спутанные нити промокших под дождем волос спадают на бледное лицо. Но глаза! Глаза, бездонные, сияющие, пусть и полные слез, не обманывают зрителя: это она – Ассоль. Ей-то и предстоит преодолеть придуманное режиссерами испытание.

Дело в том, что Ассоль в спектакле – не просто девочка. Если вдуматься: как жители Каперна обретают счастье? Ведь, несомненно, в конце истории все они счастливы. Причем счастливы по-настоящему: толпа покидает грязный кабак, забыв о пивных кружках, и вторит гимну любви (композитор С. Терханов). Лица преображаются, засветившись миллионами огней. Каждый из участников толпы будто перерождается на глазах у зрителя. Кто же открыл для жителей городка счастье? Кто спас их от неминуемой духовной гибели? Кто дал понять, для чего нам дарована жизнь на земле? Ответ прост – Ассоль.

Наблюдая за развитием ее образа, можно провести интересную параллель: с каждой минутой Ассоль все больше и больше напоминает нам Христа. Именно на этой аллегории строится весь спектакль. Связь прослеживается в каждой детали: неслучайно впервые девочка появляется в столь неприглядном виде, выступая резким контрастом сытой и довольной толпе. Режиссеры не прогадали, точно просчитав, в какой момент появление героини будет восприниматься наиболее рельефно: на пике бесшабашного веселья, когда, успев погрузиться в его атмосферу, меньше всего ждешь именно такого поворота ситуации. Причем нищенка Ассоль возникает настолько внезапно, что кабак с посетителями мгновенно становится фоном, а на первый план выступает именно она. Подобным приемом «объемной картинки» режиссеры расставляют акценты: вот они – грешники, а вот он – спаситель. Девочка, подобно Христу, смотрит на жадных людей, «изъеденных» пороками, но не испытывает злобы. Единственное чувство, рождающееся в ее сердце – жалость. «Я бы кораблики не продавала, а дарила…» - тихо говорит нищенка, не обращая внимания на упреки и издевательский хохот.

Ассоль трактуется как идеальное и безгрешное создание. Более того, главный символ спектакля – символ страданий. Страдания от ожидания... Разве не напоминают они муки Христа на земле? Лейтмотив ожидания сквозной линией проходит через весь спектакль: ночь сменяет день, день сменяет ночь, а девочка каждый рассвет мчится на берег моря, приподнимается на цыпочки и ждет, пристально вглядываясь вдаль. В итоге он приходит – заветный корабль с алыми парусами. Однако алый, как известно, – цвет мучений и крови. От романтического замысла истории А. Грина не остается и следа: душевные муки Ассоль настолько сильны, что из символа мечты алые паруса обращаются в символ мытарств. Единственное, что есть у девочки – вера. Героиня, сама того не подозревая, духовно приносит себя в жертву, дав обет веры и не нарушив его до последнего. Как Христос выстрадал спасение для людей, так и Ассоль выстрадала спасение для жителей Каперна.

Что же получается? Ассоль, бесспорно, доминирует над остальными героями спектакля. Идея жертвенности во имя всеобщего спасения «перекрывает» идею любви, изначально заложенную А. Грином. Кстати, именно поэтому образ капитана Грея (Д. Суханов) неярок и статичен. С первого его появления на сцене мы понимаем, что Грей в подобной трактовке «Алых парусов» не несет никакой смысловой нагрузки. Также невыразителен образ отца Лонгрена (С. Голышев). Однако в спектакле есть персонаж, по значимости не уступающий главной героине. Это продавец угля Филипп (С. Иордан), чей образ можно считать продолжением параллели «Ассоль – Христос». Филипп преподносится режиссерами как некий пророк, видящий грешный мир насквозь и заранее знающий о великом предназначении девочки. Во всех сценах угольщик держится в стороне от толпы, что объединяет его с Ассоль.

Безусловно, режиссеры представили с детства знакомую историю в нетрадиционном ракурсе, и, разумеется, неспроста. Подумайте, чем мы лучше жителей Каперна, кутивших в кабаке маленького приморского городка? Однако они переродились, а сможем ли мы? Главное, чтобы кто-то верил. Хотя бы кто-то один… «и тогда мои кораблики поплывут в море. Далеко-далеко, как настоящие!» 

Мария Евсеева