О театре

Вера Горшкова, художественный руководитель детского театра «Вера», отметила свой 70-летний юбилей. За свою творческую деятельность она поставила более 50 спектаклей, которые становились участниками фестивалей в городах России, Беларуси и Германии. Эта женщина не боится трудностей, она преодолевает их, чувствуя поддержку семьи и коллег, и борется за то, чтобы ее дело, необходимое детям, подросткам и взрослым, продолжало жить. Уже три года театр скитается по разным площадкам, поскольку его дом находится на реконструкции. «Патриоты Нижнего» встретились с Верой Александровной после ее юбилея и поговорили о жизненных принципах, отношениях с актерами и с семьей.

– Вера Александровна, если я правильно поняла, на интервью вы приехали с осмотра объекта. Как продвигается работа? Появилась уверенность, что открытие дома театра «Вера» произойдет в следующем году?

– Да, думаю, мы откроемся в конце марта, в Международный день детского театра, 20-го числа, либо в Международный день театра, 27-го числа. Со дня на день ждем тепла. Пока нет сцены, но есть подиумы для зрительного зала, установлено театральное и осветительное оборудование. Понятно, где будут расположены цехи. Уже идут отделочные работы. Вокруг дома происходит благоустройство. Может быть, все не совсем так, как мечталось, поскольку немножко пугает, что в здании нет специального этажа, где можно спрятать технику. Но в основном все радостно.

– В интервью «Патриотам Нижнего» вы говорили, что в этом сезоне в театре планируется три премьеры: «Легенды и предания о Нижнем Новгороде» (12+), «Капитанская дочка» (12+) и «Сказка о молодильных яблочках» (6+). Все свершится?

– «Капитанскую дочку» хотим показать весной уже после открытия дома. Ближе к лету – «Сказку о молодильных яблочках». И в сентябре 2018 года планируем сделать «Легенды и предания о Нижнем Новгороде», которая включит историю про Данко Максима Горького. Мне кажется, сегодня эта тема одна из важных. Зачем человек на земле? В чем его предназначение? Прожить жизнь, радуя себя самого и не видя окружающих? Или стремиться сделать ее лучше, богаче, интереснее, пусть даже потребуется отдать свое сердце для людей? С одной стороны, это тема исповедальная, сердечная. С другой стороны, так формируется общественное мнение. Мне важно, что будут об этом думать гаврики 14 и 15 лет.

– Вы отмечали, что будете по-другому строить репертуарную политику…

– Да, мне бы хотелось, чтобы было больше современной драматургии, я, например, горжусь, что мы играем спектакль «Майя & К» по пьесе Юлии Тупикиной. При этом я не хочу терять сказку, потому что она формирует сознание малышей, не хочу терять идею исповедального театра. Сказка определяет, что есть зло, а что есть добро. Да, пусть сначала будет белое и черное. Потом уже стоит рассказать, что бывают нюансы. Что не всегда добро есть добро и не всякое зло есть зло. Мне очень важен диалог. Мы не завод по производству спектаклей: поаплодировали – ушли – забыли. Театр должен духовно взращивать человека.

– Можно сказать, что это ваша миссия?

– Моя миссия, это точно. Я по-другому себя не мыслю.

– Вам важно, чтобы в вашем театре было комфортно каждому актеру?

– Да, мне важно. Актер готов только к любви. Важно, чтобы ему говорили: «Ты самый лучший, ты талантлив, ты будущее России, театра». Надо, чтобы вера жила внутри человека, чтобы он чувствовал, что он необходим. Если это не так, зачем тогда все на свете? Наши актеры создают круг, и очень важно, чтобы каждый в этом кругу был занят в театре, понимал, что без него не обойтись. Каждый может споткнуться, ошибиться. Но должны быть люди, которые тебе помогут, подадут руку и скажут: «Ничего, мы пойдем дальше. Мы выдержим и это».

– Можно сказать, что ситуация с поиском дома сплотила коллектив?

– Птенцы не выпали из гнезд, а вырастили крылья. Они изменились, но не изменили театру и любви к нему.

– Я прочитала в одном из интервью, что на выбор вами профессии повлияло мнение известного ленинградского режиссера Георгия Товстоногова…

– Это была смешная история. Я в детстве мечтала только о театре. А еще мне почему-то казалось, что все письма на свете читают. Мне тогда было лет 13–14, на тот момент я не видела еще ни одного спектакля Георгия Товстоногова, но написать почему-то решила именно ему. Я попросила его взять меня в театр хотя бы пожарным. Я не ждала ответа. Когда пришел конверт с клеймом, я поразилась этому. Текста было немного: «Дорогая Вера, не надо становится пожарным, если ты мечтаешь о театре. Собери свою волю в кулак, объедини вокруг себя людей, создай тот театр, о котором ты мечтаешь, и наверняка это будет счастьем в твоей жизни», – написал он. Мне тогда показалось, что это ответ на все мои вопросы. На актерский меня не взяли, и я начала организовывать вокруг себя гавриков. Конечно, можно было бросить все и сказать: а пойду-ка я книжки выдавать в библиотеке, или богу молиться в монастырь, или пироги печь – меня бабушка хорошо научила.

– Любите печь пироги?

– Люблю, гавриков своих, а у меня пятеро внуков, все время закармливаю. Но сейчас такой период, что я нечасто это делаю. Помню, приехал однажды Мишин брат (Михаил Горшков – супруг Веры Александровны, директор театра «Вера». – Прим. ред.). Спросил: «Вер, а что у тебя в ведре?» – «Тесто». Он: «Как?» Я говорю: «Сейчас пироги напеку, в большой кастрюле сделаю бульон куриный. Дети будут сыты всю неделю». Когда Миша уезжал на гастроли, мы пекли шарлотку. Была осень, яблок было много. Свечи зажжем – и уже праздник. Суп был всегда в доме. Меня так бабушка с мамой научили.

– Трое детей, пять внуков… Есть у вас какие-то секреты воспитания?

– Что вообще такое – воспитывать? Когда дети вовлечены в твою жизненную историю, все выглядит по-другому, не так, как говорят. Бывало, придешь вечером домой, Степа подойдет, по голове погладит, спросит: «Мам, тебя кто-то обидел? Что ты такая? Я там белье постирал, черное, белое, серое, малиновое». Я понимаю, что мне всю ночь его перестирывать, но что же – я должна расстраиваться из-за этого, убиваться? Он собрал одежду с младших, выстирал, еще и пожалел. Счастье это какое!

Анастасия ЖУКОВА

Фото Андрея АБРАМОВА